1906 Памяти Михайловского (запрещенная в ри и СССР

Aнтикварнaя книга "Памяти Н. K. Михайловcкогo". Запpeщеннaя в Poсcийcкaя Импepии (CУ 1905-1909 стр. 26, а также Блюм), запpeщeнa в CCCP. Изданo в эпоxу первой pусскoй peволюции. Пpекpаcнoе дополнeниe к вaшeй антикварнoй кoллекции. Николaй Koнстaнтинoвич Миxайловcкий (15 (27) ноябpя 1842, Мещoвск Kалужской губернии, ныне Калужской области — 28 января (10 февраля) 1904, Санкт-Петербург) — известный русский публицист, социолог, литературный критик; теоретик народничества. Николай Константинович как-то особенно был забыт в советское время. Дело объясняется, скорее всего, тем, что большевики причисляли его к либеральным народникам, уважали же они народников революционных — Чернышевского, отчасти и Герцена. К тому же Михайловский, будучи крупнейшей фигурой русской народнической мысли и, что называется, властителем умов передового общества, имел несчастье дожить до появления в России марксизма — и сделался любимой мишенью зубастой марксистской критики. Причем критиковали его все — и легальные марксисты, и, само собой разумеется, нелегальные. Против Михайловского выпустили книги (не говоря уже о куче статей) Струве, Туган-Барановский, Ильин (то есть, Ленин) и Бердяев, сделавший критику Михайловского темой своей первой книги; она называлась «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии». Самым интересным было, однако, то, что с точки зрения марксизма невозможно было опровергнуть то построение Михайловского, которое получило название субъективной социологии. Автор - Ви́ктор Миха́йлович Черно́в (25 ноября [7 декабря] 1873, Хвалынск, Саратовская губерния — 15 апреля 1952, Нью-Йорк) — русский политический деятель, мыслитель и революционер, один из основателей партии социалистов-революционеров и её основной теоретик. Первый и последний председатель Учредительного собрания. После Февральской революции пытался приехать в Россию через Англию, но английское правительство выдворило его во Францию. 8 апреля 1917 года приехал в Петроград вместе с Николаем Авксентьевым и Борисом Савинковым[18]. Вскоре после возвращения был избран товарищем председателя Петроградского совета[19]. Исходя из характера Февральской революции, Чернов поддерживал буржуазное Временное правительство и после Апрельского кризиса занял пост министра земледелия в первом коалиционном составе Временного правительства[18]. Во время Июльского кризиса его попытались арестовать возле Таврического дворца кронштадтские матросы, согласившиеся отпустить министра только после вмешательства Льва Троцкого[20]. Ч ернов остался в составе второго коалиционного Временного правительства, хотя кадетская печать развернула его травлю в прессе, обвиняя в «углублении революции». Принимал участие в Московском государственном совещании. После разгона Учредительного собрания в 1918 году участвовал в борьбе с большевистской властью. До мая 1918 года оставался в Москве, в это время на VIII Совете партии эсеров был взят курс на ликвидацию диктатуры большевиков. В июне вместо Самары, где после занятия города чехами был создан Комитет членов Учредительного собрания (КОМУЧ), Чернов был в последний момент направлен в Саратов. Так называемая «Черновская грамота» стала непосредственным поводом для военного переворота 18 ноября. Находясь в Екатеринбурге, где возглавлял Съезд членов Учредительного собрания, выступил против захватившего власть адмирала Колчака. Был арестован и доставлен в Челябинск, откуда с помощью чехов смог перебраться в Уфу. Перейдя на нелегальное положение, в марте 1919 года вернулся в Москву. Скептически отнёсся к объявленной ВЦИК по предложению Каменева легализации партии. Тщательно конспирируясь, преследуемый ЧК, участвовал в издании подпольных газет и листовок. 23 мая 1920 года смог открыто выступить в Москве с обличающей большевиков речью перед делегацией английских рабочих, после чего скрылся. Накануне вступления немецких войск в Париж перебрался на остров Олерон, а затем в Лиссабон, откуда вместе с третьей женой (И. С. Сырмус-Пыдер) в июне 1941 года эмигрировал в США. Активно участвовал в деятельности Нью-Йоркской группы партии социалистов-революционеров, был одним из редакторов партийного журнала «За свободу». В 1942 году опубликовал открытое письмо Сталину о необходимости объединения всех антифашистских сил. После Сталинграда американские власти, до того оказывавшие Чернову финансовую поддержку, потеряли к нему интерес[26]. Поселился в Бронксе. Зарабатывал на жизнь написанием статей и мемуаров. Самым распространенным видом приказных документов Главлита были различные списки книг, подлежащих изъятию. В основном, в этих списках книги фигурировали по следующим причинам: [1, стр. 13]. 1. Автор подвергся политическим репрессиям (арест, далее расстрел или гибель в ГУЛАГе); 2. Автор выслан или вынужден был эмигрировать; 3. Автор стал невозвращенцем; 4. Автор попал под подозрение, объявлен нежелательной персоной. К числу «нелиц» относились следующие категории: а) автор подвергся политическим репрессиям (арест, в большинстве случаев закончившийся расстрелом или гибелью в ГУЛАГе); б) выслан (например, на «философском» пароходе осенью 1922 г., А. И. Солженицын в 1973 г. ) или эмигрировал (массовый исход в начале революции, полунасильственная вынужденная эмиграция десятков писателей в 60-80-е гг. ); в) стал невозвращенцем (Ф. Раскольников в 1938 г., А. Кузнецов в 1969-м и др. ); г) автор оставлен под подозрением, попал в идеологический «штрафбат», став жертвой очередной кампании, объявлен нежелательной персоной, попав под обстрел партийных постановлений или официальной критики, - например, Анна Ахматова и Михаил Зощенко после выхода постановления ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград» в августе 1946 г., ряд литераторов в конце 40-х гг. в пору «борьбы с космополитизмом». Основная часть книг, включенных в индекс, подпадала под указанный выше пункт «А». Органы ОГПУ-НКВД-КГБ время от времени доставляли в Главлит сведения о репрессированных лицах - с тем, чтобы цензоры успели срочно включить их книги в приказы, циркуляры и другие распоряжения, рассылаемые «на места». Трижды (в 1940, 1950 и 1964 гг. ) такие сведения объединялись в сверхсекретные «Списки лиц, все произведения которых подлежат изъятию». Маленькие недостатки большого механизма» приводили к тому, что имена некоторых репрессированных деятелей науки, культуры и искусства или вообще не попадали в тотальные «Списки лиц... », или фигурировали в отдельных указателях Главлита только в качестве авторов конкретных произведений. Тем не менее, одно лишь упоминание их имен приводило к аресту множества книг (см. по именному указателю»). Поспешите, чтобы это уникальное издание стало именно Вашим! Отправляю Почтой или Авито доставкой! Смотрите и другие мои объявления! Подробнее